– Первый свой прыжок я совершил в 1979 году, когда поступил в Ставропольское летное училище. Летал на военных самолетах, и на долгие годы полеты стали моим увлечением и профессией – у меня десять лет «летного стажа», семь из них я занимался авиахимработой. Шесть лет назад с друзьями решили ради развлечения прыгнуть «по разику» в Краматорском аэроклубе. А затем «пошло-поехало». Занимаясь в Енакиевском аэроклубе, участвовал в чемпионатах области. Кстати, пару лет мне посчастливилось тренироваться под руководством женщины-легенды парашютного спорта Валентины Николаевны Захорецкой, которая совершила 12 тысяч прыжков и попала в Книгу рекордов Гиннесса.

– Самая большая проблема для парашютистов, наверное, это суметь побороть страх перед прыжком, от которого в последний момент люди часто отказываются. Каковы ваши рецепты того, как побороть страх?

– Когда перед глазами простирается бездна, страшно всем. Не боятся, как говорят, только дураки, и побороть страх дано не каждому. Но когда за тобой наблюдают с десяток пар глаз, это здорово стимулирует. После своего первого прыжка у меня год внутри все сжималось при виде открытой дверцы самолета. Но если сумеешь пройти через это, преодолеть себя, награда стоит того.

– Считается, что у экстремалов, которыми вы являетесь, вырабатывается адреналиновая зависимость. Есть такое дело?

– Ситуация, конечно, стрессовая, и адреналин, безусловно, поступает в кровь, так как люди не привыкли парить в воздухе. Наше тело не научено этому. Сейчас уже я не чувствую адреналина, думаю только о задании, даже пульс не учащается. Когда прыгаем группой, бывает, несколько человек отделяются, висят за бортом, но мы уже не ощущаем страха. Адреналин появляется, когда переходишь на новый тип парашюта. Этот спорт развивается очень быстро, уменьшается купол парашюта, увеличивается скорость, в небе спортсмены творят фантастические вещи, иногда смотришь и удивляешься. Вообще люди, которые этим увлекаются, отличаются от остальных. Они мыслят другими категориями, и хотя обыденность влияет на всех, на аэродромах особая атмосфера.

– Запасной парашют обязателен?

– Обязателен. Если основной отказывает, отцепляемся от него и вводим в действие запасной. С одним парашютом со скал и небоскребов прыгают только бейсджамперы. Так как высота по сравнению с уровнем самолета в принципе небольшая, в их случае если основной парашют не раскроется, то запасной уже не поможет.

– Ваше увлечение опасное, ЧП были?

– Этот спорт требует бдительности и внимательности, так как небо не прощает беспечности. Всякое бывает. В моей памяти есть один случай с трагическим финалом, когда луганский спортсмен прыгал в высокую траву, в которой не увидел металлическую трубу, в результате чего повредил бедренную артерию. Вообще когда прыгают в первый раз, бывает, ломают ноги. Но это происходит по одной простой причине. На инструктаже обязательно предупреждают о том, что при приземлении ноги нужно держать вместе, но люди в такой ситуации забывают обо всем на свете и приземляются не так, как положено. Для моего товарища тринадцатое приземление оказалось неудачным, в результате которого он сломал ногу, после чего уже не прыгает.

– Напрашивается вопрос насчет примет и предрассудков типа «тринадцатого прыжка». Знаю, что у десантников не принято говорить последний прыжок, они говорят «крайний». У спортсменов-парашютистов так же?

– Слово «последний» не употребляется не только у парашютистов, в авиации его тоже не произносят. Также не употребляется цифра «тринадцать». Нет самолетов под этим номером, а если на борту тринадцать человек, принято говорить двенадцать плюс один. Иными словами, лишний раз судьбу не испытываем.

– Родные разделяют ваше увлечение?

– Брат уже прыгнул, сын Олег пока что не решился. А супруга Алена вообще не разделяет моего увлечения. Думаю, четырехлетняя дочь Маша в будущем может составить мне компанию. Она может прыгать и скакать без перерыва весь день и уже просит меня взять ее на аэродром.

– Каковы ваши дальнейшие планы?

– Появилось новое направление в парашютном спорте – спидрайдинг, которое меня заинтересовало. Уже более двадцати лет я катаюсь на горных лыжах, а это как бы совмещение этих двух увлечений. Выглядит это так, как будто человек летит на лыжах с маленьким парашютом за плечами прямо над склоном, то касаясь, то отрываясь от земли.

– Что бы вы могли сказать людям, которым все-таки тяжело понять, ради чего вы прыгаете?

– Что такое минута свободного падения и шесть минут под куполом парашюта, когда прыгаешь с высоты 4200 метров? В обыденной жизни это ничего, а в небе это отрезок жизни, настолько удивительный, что описать словами и сравнить не с чем, это нужно только испытать. Но ради этих минут добираешься за десятки километров и ждешь своей очереди. Я не знаю, как жил без этого раньше. Минуты восторга, когда «висишь» в небе на огромной высоте, незабываемы, и хочется пожелать испытать их всем. Если кто-то хочет попробовать, напишите мне jump62@mail.ru

Н. СУББОТИНА